ГЛАВА 6.

«Мои  пятигорские  друзья».

Так  как  моё  физическое  состояние  не  позволяло  мне  свободно передвигаться, бегать, то  выбор  друзей  был  трудным  и  ответственным  заданием. Мне  нужен  был  такой  друг, который  либо  также  как  и  я  имел  недостаточное  физическое  состояние, либо  воспринимал  бы  меня  как  простого  человека, а  не  как инвалида. В  основном, те  ребята, с  которыми  я  заводил  товарищеские  отношения, были  тихими, спокойными  и  застенчивыми  детьми. В  этой  главе  я  хотел  бы  рассказать  о  тех  ребятах, с  которыми  мне  довелось  не  только  общаться,  будучи  на  лечении  в  Пятигорской  клинике, то  также  и  подружиться  с  ними.

Одним  из  самых  первых  моих  пятигорских  друзей  была  Таня  Горбанёва  из  Бодайбо. Первое  наше  знакомство  состоялось  где-то  в  1984-м  году. У  Тани  было  то  же  самое  заболевание, что  и  у  меня – миопатия, правда, в  более  тяжёлой  форме, ведь  она  перестала  ходить  ещё  в  семилетнем  возрасте. В  клинику  Таню  привозила  её  мама – тётя  Валя. В  клинике  мы  встречались  с  ними  раз  пять, из  которых  раза  три  проводили  вместе  не  менее  трёх  недель. Обычно  Таня  с  тётей  Валей  приезжали  в  Пятигорск  более  чем  на  месяц, наше  же  с  мамой  пребывание  в  клинике  длилось  не  более  трёх  с  половиной  недель, за  исключением  одного  раза (тогда  мы  также  пробыли  в  клинике  более  месяца).

После  того,  как  мы  познакомились  в  Пятигорске  и  вернулись  домой, мама  и  тётя  Валя  стали  писать  друг  другу  письма. И  перед  тем  как  кто-то  из  нас  собирался  в  очередной  раз  ехать  на  лечение, мы  писали  письма  друг  другу, в  которых  сообщали  возможное  время  своего  приезда. Конечно, у  нас  не  получалось  приезжать  день  в  день, но, тем  не  менее, не  меньше  двух  недель  мы  всё  же  проводили  вместе. Часто  так  бывает  в  жизни, что люди  годами  пытаются  найти  общий  язык  с  другими  людьми, люди  мечтают  о  том, чтобы  у  них  были  настоящие  друзья, но  почему-то  эти  попытки  и  мечты  оказываются  тщетными. Но  ведь  не  зря  говорят  в  народе, что  самым  главным  аргументом, который по-настоящему  может  объединить  людей, является  общая  беда. Вот  такая  общая  беда  и  объединила  мою  маму  и  тётю  Валю. Они  стали  не  только  друзьями, но  также  и  очень  отчаянными  и  смелыми  людьми, которых  породнила  общая  цель, смыслом  которой  являлась  борьба  за  здоровье  своих  детей.

Несмотря  на  то, что  причина, приведшая  нас  с  мамой  и  Горбанёвых  в  Пятигорск, была, мягко  говоря, не  очень  приятной, я  с  большой  радостью  на  душе  вспоминаю  те  прекрасные  дни. Прекрасные даже  хотя  бы  потому, что  мы  с  Таней  были  ещё  детьми  и  не  понимали  всего  того  ужаса, который  должен  был  с  нами  рано  или  поздно  произойти. Нет, я  не  имею  в  виду  какой-то  природный  катаклизм  или  автокатастрофу. Я  имею  в  виду  самую  обыкновенную  жизнь. Конечно, эта  жизнь  сама  по  себе  очень  замечательная  штука, но, к  сожалению  только  тогда, когда мы  стараемся  в  ней  меньше  всего  замечать. Но  всё  ужасное  и  заметное  должно  было  произойти  потом, а  пока (тогда, в  середине  восьмидесятых  годов) всё  представлялось  не  таким  уж  и  плохим.

Мы  с  Горбанёвыми  стали  практически  одной  семьёй. Мы  вместе ездили  на  процедуры, гуляли  вместе, ходили  в  город, бывали  в  кафе. В  то  время  было  совсем  не  просто  достать  специальную  коляску  для  инвалида, тем  более, подобную  коляску  для  ребёнка. И  поэтому, когда  Таня  перестала  ходить, тётя  Валя  возила  её  в  обыкновенной  детской коляске. Помню, мне  нравилось  катать  Таню  на  этой  коляске. Я  долго  выпрашивал  у  тёти  Вали  разрешение  на  то, чтобы  покатать  Таню. И, получив  разрешение, брал «руль» в  свои  руки. Я  старался  катить  коляску  как  можно  быстрее, правда, заботясь  о  том, чтобы  всё  было  как  можно  безопаснее, ведь  тётя  Валя  и  моя  мама  очень  переживали, что  водитель  может  упасть  сам  и  выронить  пассажира  из  кабины. Они  меня  всё  время  предупреждали, чтобы  я  не  спешил. Но  мне  очень  хотелось  сделать  Тане  приятное, как-то  по-своему  выразить  сочувствие  и  заботу, и, конечно  же, показать  своей  любимой  подруге, а  также  и  всем  окружающим, что  я  настоящий  мужчина, хоть  и  было  тому  самому  мужчине  всего  семь  лет. А  ещё  мне  запомнилось, как  мы  все  вчетвером  ходили  в  кафе, которое  находилось  совсем  недалеко  от  «Провала». Там  мы  ели  «цыплёнка-табака» и картошку в «глечиках». Заходили  мы  также  и  в  кафе, находящееся  на  «Цветнике». А  ещё  мы  очень  много  гуляли  вместе, бывали  у  «грота  Лермонтова», на  вершине  Машука, ездили  в  Кисловодский  цирк. 

Один  раз  Горбанёвы  предложили  нам  с  мамой  отправиться  в  небольшое  путешествие  по  Кавказской  земле. Нас  должен  был  повезти  на  своей  машине  один  знакомый  тёти  Вали,  которого звали дядя  Эдик. Мы  выехали  рано  утром  и  отправились  по  направлению  к  горе  Эльбрус. Правда, мы  поехали  не  к  самому  Эльбрусу, а  к  подножию  горы  Чигет, которая  находилась  на  расстоянии  десяти  километров (это  по  прямой) от  Эльбруса. И  вот, когда  мы  уже  были  в  дороге, моя  подруга  Таня  принялась  за  террористический акт, суть  которого  состояла  в  том, чтобы  максимально  меня  запугать. Таня говорила  мне, что  если  я  и  все  остальные  будем  смотреть  в  окно, то  на  утро  проснёмся  скелетами. И  я  в  это  очень  даже  поверил, поэтому  испугался  и  закрыл  глаза. С  одной  стороны  было  очень  страшно, а  с  другой  стороны  у  меня  появилось  такое  странное  ощущение, что  Танины  запугивания  доставляют  мне  некоторое  удовольствие. Тётя  Валя  мне  говорила: «Да, брось  ты  Таня  пугать  человека! Смотри  Саша  в  окно, не  бойся, ничего  страшного  не  случится. Посмотри, какая  вокруг  красота! Когда  мы  ещё  сможем  такое  увидеть». Перед  тем  как  открыть  глаза, я  всё  же  с  полминуты  ещё  подумал  и, поняв, что  на самом  деле  веду  себя  очень  глупо, всё-таки   решился  открыть  глаза и посмотреть  в  окно. Тётя  Валя  была  права, такой  красоты, какую  я  увидел  за окном, больше  никогда  в  своей  жизни  мне  видеть  так  и  не  довелось. Всю  оставшуюся  дорогу  я  практически  ни  на  мгновение  не  смог  отвести  глаз  от  прекрасной  природы  Кавказа, которая, несмотря  на  относительно  высокую  скорость  машины, медленно  и  величественно  проплывала  за  окном.

Мне  кажется, что  та  красота, которая  нас  окружала, ни  в  коем  случае  не  может  оставить  равнодушным  ни  одного  человека, увидевшего  её. Я  думаю, что  просто  невозможно  в  полной  мере  передать  и  описать  всю  прелесть  и  очарование  Приэльбрусья. Только  увидев  всё  это  своими  глазами, можно  по-настоящему  почувствовать  и  ощутить, что  на  самом  деле  представляют  собой  удивительно  прекрасные  пейзажи  Кавказа. И  вот, мы  прибыли  на  место. По  правую  руку  от  нас  возвышался  величественный  пятитысячник, а  прямо  перед  нами  был  Чигет. Мы  решили, что  пока  альпинистами  становиться  не  будем  и  для  начала  поднимемся по канатной  дороге  на  первую  высоту. Я  точно  не  помню, но, по-моему, эта  высота  составляла   порядка  тысячи  метров. Моя  мама, которая  ну  просто  «обожала»  высоту, естественно, осталась  внизу. А  я, тётя  Валя, Таня  и  дядя  Эдик  направились  к  канатке. Мы  с  дядей  Эдиком  расположились  на  одном  висячем  сидении (я  был  у  него  на  руках), а  тётя  Валя  с  Таней  на  руках  сели  сразу  же  за  нами  на  другое  сиденье. Сиденье  представляло  собой  небольшое дощатое  кресло  без  каких-то  особых  мер  безопасности, за  исключением  цепочки, которая  замыкалась  перед  пассажиром, а  ноги  при  этом, не  имея  никакой  опоры, во  время  поездки  просто  свисали  в  пропасть. И  вот, мы  отправились. Я  очень  боялся, чтобы  «эта  штука», то  есть  канатка, не  остановилась  во  время  нашего подъёма. И  мои  опасения  оказались  не  напрасными. Где-то  на  высоте  метров  пятьсот  канатка  немного  дёрнулась  и  остановилась. Мне  стало  не  по  себе. Дядя  Эдик  стал  успокаивать  меня, говоря  те  же  самые  слова, что  не  так  уж давно  я  слышал  от  тёти  Вали: «Не  бойся. Посмотри  как  здесь  красиво!» Мне понадобилось  немалое  усилие для  того, чтобы  взять  себя  в  руки  и  посмотреть  не  только  по  сторонам, но и вниз.