ЧАСТЬ 3.

"Смысл жизни"

ГЛАВА 10.

"На грани. Страхи и предрассудки".

Очень  страшным  для  человека  является  то  положение, когда  кажется, что  всё  кончено  в  этой  жизни  и  что  уже  нет  никакой  надежды  на  будущее. Именно  в  таком  положении  я  и  оказался  в  январе  1997-го  года. Для  меня    стало  очень  тягостным, просто  невыносимым, ожидание  очередного  приступа, который  должен  был (я  уже  просто  безвольно  ждал  этого) сопровождаться  жаром, удушьем, сильным  сердцебиением  с  аритмией. В  то  время  мне  думалось: "Наверное, со  временем, эти  приступы  не  только  станут  намного  сильнее, но  и  происходить будут  значительно  чаще. До  этого  времени  приступы  происходили раз  в  месяц, потом  раз  в  неделю, а  в  скором  времени  они  будут  происходить  каждый  день. Как  страшно! Что  делать?! Скорее  всего, что  мне  не  выжить". Настраивая  себя  таким  образом, я  на  самом  деле  запрограммировал  организм  на  то, чего  больше  всего  боялся. Да, приступы, в  итоге, стали  происходить  каждый  день. Постепенно  я, на  самом  деле, начинал  ощущать  приближение  конца. Мне  было  настолько  страшно, что  я  даже  боялся  сделать  какое-то  незначительное  лишнее  движение. Моя  основная  болезнь – миопатия  стала  прогрессировать  быстрыми  темпами. Двигался  я  очень  мало  и, естественно, что  мышцы  стали  слабеть. Со  временем  дошло  до  того, что  я  боялся  глубоко  вздохнуть, опасаясь, чтобы  с  сердцем   не  произошло чего-то  страшного. Я  стал  бояться  спать. Но  больше  всего  я  боялся  оставаться  один  дома. Я  буквально  привязал  к  себе  родителей. Отец  хоть  и  понимал  меня, но  его, всё  же, злило  моё  крайне  трусливое  поведение. Мама  же  пошла  у  меня  на  поводу  и  всячески пыталась  угодить  мне. Мои  страхи  практически  заставили  меня  полностью  сдаться. Но  родители  не  оставляли  меня. Они  всячески  старались  поддержать  меня, развеселить, не  дать  сдаться. Мне  очень  хотелось  выйти  из  того  ужасного  состояния. Но  постоянный  страх  и  беспокойства  обескровили  меня, сильно  расшатали  нервную  систему  и, казалось, что  не  осталось  практически  никаких  сил, чтобы  бороться. Я  стал  серьёзно  задумываться  над своей жизнью: "Что  хорошего  в  моей  жизни? В  жизни  моих  родителей  тоже  всё  сложилось  таким  образом, что  и  они  не  видели  ничего  хорошего. Брата  уже  нет  и, скорее  всего, что  и  меня  скоро  не  будет. А  как  же  не  хочется  умирать  в  девятнадцать  лет. Но, допустим  даже, что  я  выживу. А  что  дальше? Это  одиночество, в  котором  я  сейчас  нахожусь, вряд  ли  когда-нибудь  будет  украшено  присутствием  какого-нибудь  близкого  и  любимого  человека (я  имею  ввиду  кого-то  помимо  родителей). Но  ведь, прежде  всего, необходимо  подумать  о  родителях. Они  сделали  для  Сергея  всё, что  было  в  их  силах, а  теперь  делают  всё  возможное  для  меня. Сколько  мама  потратила  сил  на  то, чтобы  пусть  не  вылечить  меня, но  хотя  бы  попытаться  приостановить  течение  болезни. Именно  по  этой  причине  и  возила  меня  мама  в  Пятигорск  более  двадцати  раз. А  чем  я  отплачиваю  за  её  усилия  и  любовь? Но  как  же  так? Но  откуда  такая  несправедливость? Ну  почему  же  именно  мне  приходиться  находиться  в  таком  положении? Нет, никогда  не  увидеть  мне  счастливых  дней. Никогда! Такой  человек  как  я  абсолютно  никому  не  нужен. Не  хочу  умирать, но  и  бороться  за  такую  жизнь  тоже  не  хочу. Неужели  мне  так  и  уйти  из  этой  жизни  незамеченным  и  ненужным? Я  обязательно  должен вспомнить  то  время, когда  мне  было  очень  тяжело, когда  я  собирался  с  последними  силами  и  выходил  из  трудной  ситуации. Я  должен  вспомнить  те  моменты  в  своей  жизни, когда  несмотря  на, казалось  бы, безвыходную  ситуацию  у  меня  возникало  огромное, ничем  не  уничтожимое  желание  во  что  бы  то  ни  стало  справиться  со  всеми  возникающими  проблемами  и  идти  дальше, идти  дальше, чтобы  снова  втупать  в  бескомпромиссную  борьбу  и  бороться, бороться  снова  и  снова  несмотря  ни  на  что. Но  как  же  так  случилось, что  я, сильный  человек, так  безвольно  сдаю  свои  позиции, отступаю  назад? А  как  же  насчёт  того  обещания, которое  я  дал  своему  брату  Сергею  после  его  смерти?! Неужели  он  умер  напрасно?! Неужели  живут  и  борются  напрасно  все  те  ребята, многие  из  которых  находятся  в  более  худшем  положении, чем  я?! Нет, нужно  собраться  с  силами! Всё, собираюсь  с  силами. Ой, что-то  опять  очень  плохо. Мне  нечем  дышать, сердце  слишком  сильно  бьётся. Опять  приступ! Как  мне  страшно! Наверное, сегодня  я  умру. Что делать. Ма-ма! Ма-ма!" Последние  два  слова  я  произносил  громко  вслух. Подбегала  мама  и  с  большим  волнением  в  голосе  говорила   мне: "Саша! Что  случилось?!"

– Я  боюсь.

– Чего  ты  боишься?

– Я  боюсь  умереть.

– Не  бойся, всё  будет  хорошо.

– Ой, мама! Мне  плохо! Что  делать?!

– Ничего  не  надо  делать. Просто  нужно  успокоиться.

– Я  не  могу! Мне  страшно! Я  умру?

– Но  почему  ты  должен  умирать. Успокойся. Всё  будет  хорошо.

– Я  всё  равно  боюсь. Мне  плохо!

Сколько  же  раз  я, таким  образом, мучил  маму. Будил  её  среди  ночи, днём  не  давал  покоя. Мама  оставила  работу  для  того, чтобы  только  быть  рядом  со  мной. Я  представлял  собой  жалкое  зрелище: запуганное, трусливое  существо, полное  ничтожество, безвольно  ожидающее  своей  смерти. Мама  прилагала  все возможные  и  невозможные  усилия  с  целью  помочь  мне. И  мои  родители  устраивали  для  меня  автомобильные  поездки, в  которых  мы  посещали  родственников. Они  приглашали  наших  друзей  и  знакомых  к  нам  в  гости, чтобы  мне  не  было  скучно. Всё  это  мои  родители  делали  для  того, чтобы  мне  не  было  скучно, чтобы  я  отвлёкся, забыл  о  своих  страхах. Но  на  меня  ничего  не  действовало. Все  попытки  моих  родителей  сводились  к  нулю. Бывали  такие  моменты, когда  я  практически  полностью  приходил  в  себя. Но  проходило  совсем  не  много  времени, как  всё  опять  становилось  на  свои  неправильные  места. Получилось  так, что  я  не  принимал  никакой  помощи  от  родителей, и  все  их  добрые  намерения  и  действия  оказывались  тщетными. Со  временем  и  мама  стала  злиться  на  меня. И  была  абсолютно  права. Но  как  бы  мама  не  злилась  на  меня, она  всё  равно  не  оставляла  меня  и  несмотря  ни  на  что  пыталась  мне  помочь. К  сожалению, я  только  теперь  стал  понимать, что  теперешнее  её  неважное  здоровье – это  моя "заслуга" того  времени, когда  я  доводил  маму  до  изнеможения. А сколько  же  нервов ей  пришлось  потратить?!"

Вспоминаю  момент  в  своей  жизни, когда  я, лёжа  на  кровати, почувствовал, что  уже  умираю. Меня  бросало  то  в  жар, то  в  холод. Я  полностью  расслабился  и  приготовился  к  смерти. Я  тогда  обратился  к  Богу  и  сказал  полушёпотом: "Господи! Я  уже  не  хочу  бороться, да  и не  могу. Хоть  я  и  говорил  о  том, что  никогда  не  сдамся, но  сдержать  своего  обещания,  наверное, не  смогу. Я  сдаюсь, Господи! Прими  мою  душу  к  себе!" То  была  моя  первая  молитва, которую  я  вознёс  к  Создателю  своему  и  всей  вселенной. Где-то  через  десять  минут  я  почувствовал, как  мне  стало  немного  лучше. Я  находился  в  спальне, а  мама  с  папой  сидели  в  зале. И  тут  мне  мама  говорит  из  другой  комнаты: "Саша! А  ты  уже  давно  не  менял  подстилку  у  Чипа  в  клетке". Чипом  был  мой  волнистый  попугайчик. Да, в  последнее  время  я  всё  забросил, и  даже  о  Чипе (мой  попугай) забыл. "Я  пока  ещё  живу. И  я  хочу  жить. Я  должен постепенно  начинать  оживать, что-то  делать. Господи, помоги  мне!" Я  собрался  с  силами, встал  с  кровати  и  пошёл  в  зал. Убрал  у  Чипа  в  клетке, налил  ему  воды, насыпал  просо. И  вот  так, начиная  с  того  момента, постепенно, я  начал  приходить  в  себя. У  меня  всё  больше  и  больше  стало  появляться  желание  жить, двигаться. Я  также  попытался  разобраться  с  причинами  своего  страха, который, конечно, появился  не  с  возникновением  приступов, а  гораздо  раньше.