Но  для  меня  всё  это  было  как-то  очень  далеко. Но  что  интересно, даже  когда  я  себя  чувствовал  плохо, то  всё  равно  не  мог  не  замечать  симпатичных  девушек, проходящих  мимо. Наблюдая  за  какой-нибудь  из  них, я  думал: "Какая  красивая! Вот  если  бы мне  такую!" Но, увы. Наверняка  мне  это  не  светит. Кто  знает, может  быть, если  бы  такая  красивая  девушка  была  рядом  со  мной, то  я  почувствовал  бы  себя  намного  увереннее, понял  бы, что  ещё  нужен  кому-то, что  меня  воспринимают  не  как  инвалида, а  просто  как  человека, мужчину. Наверняка  и  страх  бы  прошёл. Страх  страхом, но  как  же  в  этом  мире  тяжело  быть  одиноким  человеком, не  знающим  искренней  взаимной  любви. И  почему  так?"  А  когда  я  видел  парней  с  девушками, то  думал: "Вот  повезло  им. Но  мне  почему-то  кажется, что  они  не  ценят  того, что  имеют. Ну  почему  же  ты  не  встретишься  мне – та  единственная  и  самая  любимая?! Чем  же  я  заслужил  такой  расклад  вещей, такую  несправедливость.

В  Бердянском  санатории  мы  с  отцом  познакомились  с  одной  семьёй. Это  были  мать  и  сын. Тёте  Тане  было  сорок  лет, а  её  сыну  Виталику  двенадцать. Виталик, несмотря  на  свой  юный  возраст,  был  довольно  высокого  роста – около  180  см. Когда  я  в  первый  раз  увидел  их  вместе, то  из-за  слабости  зрения  мне  показалось, что  это  молодая  пара. Тогда  я  даже  немного  позавидовал  им. Тётя  Таня  с  Виталиком  обратили  на  нас  с  отцом  внимание  и  заметили, что  мы  постоянно  вдвоём  и  что  друзей  в  санатории  у  нас, как  и  у  них  нет. Тётя  Таня  в  разговоре  с  моим  отцом  сказала, что  её  сыну  скучно  и  хорошо, если  бы  Виталик  подружился  со  мной.

Я, конечно, был  совсем  не  против, чтобы  с  кем-то  общаться. Так  и  произошло. Мы  подружились  с  Виталиком  и  стали  ходить  друг  к  другу  в  гости – из  одного  номера  в  другой. Через  неделю  проживания  в  санатории  мы  с  отцом  переселились  на  шестой  этаж. Наш  переезд, прежде  всего, был  связан  с  похолоданием  на  улице. А  на  шестом  этаже  было  намного  теплее, чем  на  третьем, да  и  из-за  меньшего  количество  людей  намного  тише. Работал  лифт  и  поэтому  не  было  проблем  с  тем, чтобы  опуститься  или  подняться  то  ли  на  шестой  этаж, то  ли  на  третий. А  Виталик  с  мамой  жили на  пятом  этаже. Нам  стало  намного ближе  ходить  друг  к  другу  в  гости. Конечно, если  есть  лифт, неважно  кто  на  каком  этаже  живёт. Но, чисто  психологически  различия  всё  же  есть. Когда  ты  живёшь  на  третьем  этаже, то  думаешь: идти  на  пятый  этаж? Да  ну, это  слишком  далеко – целых  два  этажа  вверх. А  если  вдруг  лифт  перестанет  работать? А  когда  живёшь  на  шестом  этаже  и  тебе  нужно  попасть  на  пятый, то  думаешь  иначе: что  тут, всего-навсего  один  этаж, да  и  то  вниз. А  потом, даже  если  лифт  и  не  будет  работать, всего  два  лестничных  пролёта  вверх. Так  вот, поскольку  мы  стали  намного  чаще  видеться  с  Виталиком  и  его мамой, то  проживание  в  санатории  стало  намного  веселей.

А  за  неделю  до  окончания  нашей  с  отцом  путёвки  Виталик  с  тётей  Таней  уехали  домой. И  в  эту  последнюю  неделю  мне  снова  захотелось  с  кем-нибудь  познакомиться, пообщаться. Желательно  чтобы  этот  знакомый  и  собеседник  оказался  девушкой. Но, несмотря  на  все  желания, каждый  следующий  день  в  санатории  практически  ничем  не  отличался  от  предыдущего. Утром  завтрак, потом  процедуры, обед, прогулка, ужин  и  сон. На  процедуры  отец  возил  меня  на  машине. До  зданий, в  которых  находились  ванны, массажные  кабинеты  по  прямой  от  санатория  было  не  более  четырёхсот  метров. Но, уже  в  то  время  этот  путь  пешком  мне  уже  был  не  под  силу. Туда, затратив  массу  усилий, ещё  можно  было  дойти, а  вот  вернуться  после  расслабляющих  процедур  было  просто  невозможно. На  машине  же  весь  путь, пусть  даже  и  в  объезд, занимал  всего  пару  минут  времени, без  затраты  каких  бы  то  ни  было  физических  усилий. В  здании, где  я  принимал  массаж, был  настольный  теннис, и  мы  с  отцом  перед  процедурой  немного  играли. Так  было  не  каждый  день, а  всего  пару  раз. Тогда  мне  вспоминался  Пятигорск. Правда, играть  было  уже  очень  непросто. Именно  тогда  в  Бердянске  в  настольный  теннис  я  играл  последний  раз  в  жизни.

В  Бердянске  жила  двоюродная  сестра  отца. И  мы  два  раза  заезжали  к  ней  в  гости. В  первый  раз  мы  её  не  застали, а  во  второй  раз  отец  заходил  к  ним  в  дом  сам  без  меня. Также  в  этом  городе, вернее  в  двадцати  километрах  от  Бердянска  на  городском  кладбище  похоронен  папин  отец – Иван  Павлович  Сребранец. Своего  дедушку  я  ни  разу  в  жизни  не  видел, несмотря  на  то, что  он  умер  в  1989-м  году, в  то  время  когда  мне  уже  было  двенадцать  лет. Мой  дед, по  профессии  строитель, оставил  в  своё  время  папину  маму  с  пятью  детьми, а  сам  уехал  с  новой  женой – директором  детского  дома  в  Бердянск  на  постоянное  место  жительства. 

И  вот  теперь, находясь  на  кладбище, мы  с  отцом  практически  не  имели  никакого  понятия  о  том, где  похоронен  дед. Отец  был  здесь  только  один  раз  и  то  восемнадцать  лет  назад. Мы  пытались  найти  могилу, но  у  нас  ничего  не  вышло. Таким  образом, на  кладбище  мы  приезжали  три  раза, и  только  в  последний  раз  нам  удалось  найти  могилу. Во  второй  раз  мы  ездили  на  кладбище  вместе  с  Виталиком  и  его  мамой. И вот, мы  приехали  на  кладбище  в  третий  раз. Отец  вспомнил  о  возможном  месте  захоронения  деда, и  мы  отправились  туда. Отец  вышел  из  машины  и  пошёл  искать  могилу  с  памятником. Он ходил то в одну  сторону, то  в  другую, но  всё  безрезультатно.

Я  оставался  сидеть  в  машине. Через  минут  пять  я  открыл  дверь, повернул  голову, и  вдруг  мне  показалось, что  я  обязательно  увижу  памятник  деда. Моё  внимание  привлёк один  памятник. Зрение у меня слабое, но всё  же, прищурившись, я  заметил  на  том  надгробии  портрет, на  котором  неожиданно  проявились  знакомые  черты. А  под  портретом, то  ли  я  действительно  увидел, то  ли  мне  показалась, была  написана  фамилия, начинающаяся  на  букву "С". Я  позвал  отца  и  сказал  ему, что,  возможно, тот  памятник  и  есть  надгробие  на  могиле  деда. Отец  подошёл  к  тому  месту, где  был  памятник  и  обнаружил, что  это  действительно  могила  Ивана  Павловича  Сребранца. Отец  подошёл  к  машине  и  сказал, что  мы  наконец-то  нашли  могилу  деда. Я  поднялся  из  машины  и, взяв  отца  под  руку, мы  вместе  отправились  к  месту  захоронения  моего  дедушки.

Стоя  на  могиле  дедушки, я  впервые  смотрел  на  его  фотографию, изображённую  на  памятнике. Всё  дело  в  том, что  у  нас  дома  не  было  ни  одной  фотографии  Ивана  Павловича. Таким  образом, родителя  своего  отца  я  ни  разу  ни  видел – ни  в  жизни, ни  на  фотографии. Я  никогда  я  не  знал  своего  дедушку. Но, несмотря  на  это, я  почувствовал  в  своём  сердце  нечто  странное, нечто  близкое  и  знакомое. Я  понимал, что  этот  человек – мой  дед, оставил  семью  с  пятью  детьми, но  я  также  понимал  и  то, что  несмотря  ни  на  что, этот  человек, некогда  живший на  земле, дал  жизнь  моему  отцу, благодаря  которому  живу  я  и  всё  ещё   хожу  по  этой  самой  земле. В  тот  момент  мне  показалось, что  я  стал  отчётливо  понимать, в  чём  же  состоит   важность  знания  своих  корней  и  уважение  к  тем  поколениям, благодаря  которым  мы  продолжаем  жить  на  этой  земле. Постояв  немного  на  могиле  деда, мы  с  отцом  вернулись  к  машине  и  поехали  обратно  в  санаторий.

И  вот, настало  время, когда  наше пребывание  в  Бердянске  подошло к концу. И  22  октября  1997-го  года, на  день  раньше  предполагаемого  срока (по  причине  окончания  процедур) мы  с  отцом  вернулись  домой. Следующий  1998-й  год  дался  мне  не  очень  легко  как  психологически, так  и  физически. Мышцы  мои  стали  заметно  ослабевать. Плюс  к  этому  у  меня  появились  новые  неприятные  моменты, связанные  с  нарушением  пищеварения. Да  ещё  и  прежний  страх  всё  не  давал  мне  покоя.